Прогулки с Хальсом - Страница 95

К оглавлению

95

Лена громко всхлипнула. Антон поцеловал ее в теплую макушку.

— Перестань, — повторил он. — Кто сказал, что ты напрасно потратила двадцать один год? Откуда ты взяла такую глупость? Да ты себя сделала за это время. Таких девушек можно пересчитать по пальцам. Скажешь, что напрасно учила иностранный язык? Он тебе нужен только для того, чтобы охмурить какого-нибудь навороченного мальчика? Тогда ты и вправду дурочка, но я в это не верю… — Антон говорил и чувствовал, как рыдания становятся тише, а всхлипывания реже. Лена начала его слушать, это хорошо. — Ты сама по себе сокровище, и очень жаль, что мальчик этого не понял, — продолжал Антон. — Или понял, но у него не хватило смелости, чтобы тебя отстоять. В любом случае ему можно только посочувствовать. Это не ты, это он потерял свой шанс.

Лена оторвалась от его свитера и подняла заплаканное несчастное лицо.

— Ты правда так думаешь?

— Да, — твердо ответил Антон. — Не смей себя недооценивать, не повторяй моих ошибок. Ты можешь добиться всего, чего захочешь, и никакой Валерик тебе для этого не нужен.

Лена вытерла слезы, не отрывая от Антона взгляда, а потом вдруг взяла и поцеловала его в щеку. Антон вздрогнул и невольно дотронулся до щеки, где остался след поцелуя.

— У тебя кто-нибудь есть? — спросила Лена.

— Нет.

— Так не бывает.

Антон вспомнил двух ведьм, ждущих за чертой круга, и тихо ответил:

— Иногда бывает. Я совершенно один.

Лена обхватила его лицо руками. Ее глаза мерцали теплым приглушенным светом.

— Ты не один. И я не одна, правда?

Ее губы потянулись к его губам. Антон позволил себя поцеловать, ничего не ожидая от этого поцелуя. В конце концов, он столько раз оказывался в полном ауте!.. Но в этот раз все было иначе. Поцелуй разбудил нежность, дремавшую глубоко в душе, и она начала медленно подниматься наружу. Лена сделала робкое движение, словно хотела отстраниться, но Антон придержал ее теплый затылок. Он снова почувствовал, как пахнут ее рассыпавшиеся волосы, и на секунду уткнулся в них носом. А потом обхватил ладонями горячие щеки и поцеловал ее настоящим, взрослым поцелуем.

Лена замерла. Впервые в жизни ее так поцеловали, и это было жутко и одновременно приятно. Она никогда не испытывала ничего подобного, даже не знала, что так бывает: когда хочется одновременно убежать от человека и никогда от него не уходить. Укрепления, возведенные разумом, сложились, как стены карточного домика. Губы Антона становились настойчивей, руки нежно и смело исследовали ее тело. Лена не пыталась освободиться, наоборот — позволяла Антону идти вперед со странной радостной готовностью. Она перестала понимать, что происходит, и в то же время знала, что поступает правильно.

Антон чувствовал вкус соленых от слез губ и упивался этим забытым ощущением. Впервые за долгие годы он ушел под воду с головой, и она не вытолкнула его на поверхность, как безжалостное Мертвое море. Теплая пучина приняла его так бережно, словно давно ожидала этого мига. Антон погружался все глубже и радовался этому как сумасшедший. Неужели он, наконец, вырвался на волю? Действительно вырвался, а не придумал такую игру? Неужели прошлое согласилось отпустить?

Внезапно перед закрытыми глазами полыхнула молния, и Антон увидел себя за пределами мелового круга. И в тот же миг холодная призрачная рука проткнула его насквозь и сжала сердце. Бледное лицо Лизы оказалось прямо перед ним, зубы блеснули в жестокой усмешке.

— Куда собрался? — спросила она голосом Веры и с силой втолкнула его за меловую черту. Антон влетел в круг, очерченный неизвестной рукой, и упал. Лиза стояла перед ним, глаза ее сверкали. — Ты никуда не пойдешь!

Антон огляделся. Веры больше не было, но Лиза стерегла его за двоих. Антон понял: ведьмы врали, когда пытались выманить его наружу. На самом деле им было нужно совсем другое: чтобы Антон навсегда остался внутри мелового круга, в стороне от настоящей жизни! Эйфория начала улетучиваться, словно воздух из проткнутого шарика. Антон с отчаянием попытался удержать высокое напряжение души. Ничего не вышло. Накатило привычное бессилие, и он отпустил Лену.

Она ничего не поняла и попыталась снова его обнять, но Антон встал с дивана и отошел к окну. Поправил свитер, избегая смотреть в глаза девушке, оставшейся за меловой чертой, и сказал:

— Уходи.

Лена вздохнула.

— Что ты делаешь?

Ее голос звучал очень тихо, но Антону показалось, что под ухом выстрелила пушка. Он вздрогнул и монотонно повторил:

— Уходи. — Подумал и добавил: — Пожалуйста.

— Что ты делаешь?! — закричала Лена.

Антон зажал уши. Если бы он мог ей что-то объяснить… Если бы он сам понимал, что происходит!

Лена вскочила и бросилась к выходу. Громко хлопнула дверь. Антон остался один. Он закрыл глаза ладонями и увидел довольную усмешку на лице бледной ведьмы.

— Что тебе нужно, сука?! — закричал Антон. — Когда ты оставишь меня в покое?!

Тишина.

Антон застучал кулаками по стене, выкрикивая в пустоту ругательства. Не помогло. Тогда он достал из холодильника бутылку виски, открутил пробку и сделал огромный глоток из горлышка. Едкая жидкость обожгла пищевод, облила подбородок и закапала свитер. Антон ничего не заметил. Он с глухими рыданиями давился огненной водой, насильно глуша свою боль, и все равно не мог от нее избавиться. Остаток вечера утонул в пьяном безумии.

Харлем, апрель 1636 года
Новые голландцы

— А я говорю, ты напишешь их портреты! — Бургомистр Харлема Николас ван дер Мер даже голос повысил, чего раньше за ним никогда не водилось. Отдышался, промокнул платком вспотевший лоб и брюзгливо заметил: — Ты, Франс, даже святого выведешь из себя! — Бывший стрелок упрямо молчал, и бывший полковник ван дер Мер взял дружеский тон: — Объясни мне, Франс, почему ты отказываешься? Это уважаемые люди, они щедро жертвуют деньги на городские нужды. Ну да, у них есть свои маленькие капризы… — Бургомистр покосился на Франса, на лице которого бродила мрачная ухмылка, и внезапно вспылил: — В конце концов, это их деньги, Франс! Пускай делают с ними, что хотят, хоть утопятся в своих винных фонтанах!

95